Квадробинг — это норма? | Интервью с белгородским психологом

В начале октября этот вопрос даже рассматривался на заседаниях Государственной Думы. Депутаты обеспокоены тем, что пришедшее с Запада движение намеренно пропагандируют в нашей стране, не просто увлекая детей необычной спортивно-ролевой игрой, но и провоцируя асоциальное поведение. Предлагали даже ввести штраф для родителей. Мы решили выяснить, что такое квадробинг, и понять, есть ли нашему обществу чего опасаться в лице его представителей или это невинное увлечение, приверженцев которого общество незаслуженно обижает. За разъяснениями обратились к специалисту с 20-летним стажем – медицинскому психологу первой категории Белгородской областной клинической психоневрологической больницы Заре Акоповой.

— Зара Анатольевна, расскажите, что это за явление с вашей точки зрения и чем оно характеризуется?

— Сразу оговорюсь, что в моей практике я не встречала детей и подростков с этим увлечением. В принципе, подобные субкультуры всегда расцветают в городах. Но сейчас у наших детей и подростков в связи со сложившейся ситуацией несколько другие проблемы.

У явления, с которым сейчас столкнулись наши законодатели, есть несколько пластов – это и вариант физических занятий, и подростковая субкультура, и косплей (костюмированная игра. – Прим. ред.). И каждый пласт закрывает какие‑то потребности. Если мы говорим о квадробинге как виде спорта, то здесь, я думаю, на первом плане сочетание восхищения животной грацией, любовь к новому и интерес к физическим упражнениям. Можно рассуждать о том, является это новым спортом или просто вариант более или менее удачно подобранных физических упражнений, это, на мой взгляд, покажет жизнь. Я думаю, можно провести аналогию с паркуром. И там, и там есть своя философия, есть физические нагрузки, есть польза для организма. И то, и другое воспринимается со стороны как некий слом социальных норм, потому что лично у меня зарождение паркура ассоциируется с группами молодёжи, которые просто прыгали по скамейкам, стенам, гаражам, передвигаясь таким образом по городу. Всё это создало вокруг движения атмосферу хулиганства. Мне кажется, это очень похоже на то, что мы наблюдаем сейчас вокруг квадробинга. Как правило, как только появляется какое‑то движение, оно обрастает большим количеством «адептов», впечатлившихся внешней стороной. В результате мы получили детско-подростковую субкультуру квадроберов, просто начавших играть в зверушек. И здесь оно частично смыкается с косплеем, т. е. просто отыгрыванием персонажа, в данном случае – животного. И как любая подростковая субкультура, она позволяет обрести круг своих, которые опознаются по внешним признакам – маскам и хвостам, и бросить вызов социуму, в данном случае в очень инфантильной форме. 

— Стоит ли родителям опасаться такого увлечения детей?

— На мой взгляд, всё зависит от ребёнка и от того, как именно реализуется это увлечение. Если ребёнок занимается этим как спортом, то последствия могут быть, как и в любом активном спорте, – ушибы, растяжения, переломы. Если он отыгрывает персонажа, то важна уместность этой игры. Одно дело, когда дети играют между собой, другое – если начинают вовлекать в это посторонних. Сейчас активно обсуждают то, что можно назвать мелким хулиганством, – когда подростки кого‑то кусают, царапают, пугают. Но у взаимодействия с окружающими может быть и другая сторона, сам ребёнок может пострадать от недоброжелательно настроенных к нему даже его ровесников. Т. е. как и со всеми увлечениями, родителю важно знать ответы на вопросы «Как? Где? С кем он играет или тренируется?». И, конечно, очень важно, чтобы игра не смешивалась с обычной жизнью. 

— Как вам кажется, по какой причине людям нравится ассоциировать себя с животными? Может быть, их что‑то не устраивает в мире людей?

— Ассоциация с животными – это вообще архаичная тенденция. Если мы вспомним древних людей, то животное-покровитель или предок – это обычное явление в племенах. Это некий ресурс, которого у человека нет, но которым с ним могут поделиться. И это есть во всех культурах, достаточно вспомнить хотя бы «Слово о полку Игореве», где князь Игорь соколом полетел, Овлур волком побежал из плена. Или сказка про Арысь-поле, которая приходила кормить своего младенца. Эти вещи, они ведь никуда не ушли, они остались в языке, в ласковых обращениях «рыбонька», «ласточка», «кисонька». Мужчины любят ассоциировать себя с хищниками – волками, медведями. Это подчёркивает их брутальность. Женщины – с кошечками. Фраза «Я не могу, у меня лапки» — это милый запрос на помощь и демонстрация своей слабости. Дети всё это реализуют проще и демонстративнее. Знаете, какие книги стабильно называли мне дети как самые читаемые? Не «Гарри Поттер». «Коты-воители»! Это сага об очеловеченных кошках в нескольких поколениях. И у этого мира есть огромный фандом, дети и подростки играют в ролевые текстовые игры, где их герои – кошки. Но т. к. в это дети играют, рисуя своих героев, снимая про них мультики, то это не попадает в зону внимания общественности. И проходит со временем, как любая другая игра. Современный мир – странное место. С одной стороны, вопросы выживания решены, всё достаточно сытно и удобно, с другой – он стал намного более некомфортным за счёт скорости. Наша психика просто не успевает за научно-техническим прогрессом. Кроме того, амбициозных проектов о покорении космоса, на которых росли дети 90-х, нет, но проблем у взрослых, кажется, стало больше, чем во времена нашего детства. Так что «я котик, у меня лапки, я хочу в домик, а не вашу взрослую жизнь».

— Что вы скажете о взрослых людях, поощряющих желание детей выглядеть, как животные, не только дома или на каких‑то встречах «ролевиков», но и в повседневной жизни?

— Если мы говорим о воспитании детей, то перед нами огромная линейка, где на одном краю «всё можно», а на другом «всё нельзя». И каждый сам регулирует место на этой шкале. В результате выстраиваются разные стили воспитания — от попустительского до авторитарного. Это зависит от того, как родители видят свою роль в воспитании детей. У меня на приёме были родители, которые приходили, потому что им кто‑то посоветовал посетить психолога. Когда я начинала с ними беседовать, то выяснялось, что у ребёнка есть поведенческие проблемы, но сам родитель их как проблемы не воспринимает. Кто‑то считал, что это нормально – всё разрешать, кто‑то не может вынести детских слёз, если отказывает в просьбе. Когда речь идёт о каком‑то необычном увлечении или поведении, родитель может демонстрировать излишнюю лояльность, чтобы подчеркнуть насколько он на одной волне с ребёнком или прогрессивен. Как правило, потребность или слабость, которую закрывает родитель своим попустительством, намного перевешивает социальное неодобрение от такого поведения ребёнка.
Есть, например, видео, где бабушка выгуливает внука на поводке. И вроде бы можно было бы сказать, что это хорошо – играть вместе с ребёнком. Но взрослый должен не просто потакать, а выстраивать границы «можно-нельзя». Плохо, когда эти границы очень узкие и нельзя многое, но когда их нет – ничем не лучше. 

— Как думаете, этот человек, который выгуливает ребёнка на поводке, – квадробер?

— Нет, конечно. Если бы этот взрослый был квадробером, он бы гулял на четвереньках сам. 

— Ну, а если предположить ситуацию, в которой квадробер – это родитель, у которого есть маленький ребёнок, и он воспитывает его, как животное? Есть ли тут о чём беспокоиться?

— Если человек начинает путать реальность и вымысел, то это уже зона психиатрии. 

— Какую роль в становлении личности играют всевозможные ролевые игры, и есть ли у них обратная сторона или некая грань, переступив которую человек нуждается в помощи психолога или даже психиатра?

— Давайте сразу поясним, что мы говорим не о ролевых играх 18+, а об отыгрышах каких‑то персонажей, очень близких к актёрству. Я очень уважительно отношусь к ролевому движению. Оно даёт возможность в безопасной и адекватной форме выразить чувства или примерить на себя какую‑то совершенно несвойственную роль, выполняя этим психотерапевтическую функцию. И в ролевой игре можно завершить какие‑то внутренние личные истории, без социальных последствий для себя и окружающих. Можно быть злодеем, наивным глупцом, героем. И, выплеснув это, вернуться более цельным в обычную жизнь. Плюс это обычно очень эстетично, это костюмы, парики, доспехи, оружие. Это изучение танцев или культуры прошлого. Это очень расширяет и разнообразит жизнь. Но уровень погружения у всех разный. Кто‑то легко поиграл и вернулся в реальность с новыми впечатлениями, а кто‑то прячется в вымышленном мире. И тогда ситуация мало, по сути, отличается от игромании или зависимости от гаджетов. Если же говорить об идентификации себя с животными, то здесь, мне кажется, не столько ролевая игра, сколько психологический регресс. Есть такая форма психологической защиты, когда при сильном стрессе человек начинает вести себя моложе своего возраста. Наиболее распространённые формы – это когда старший ребёнок начинает подражать младшему, проситься на горшок или просить, чтобы его кормили. В принципе у всех нас бывают периоды регрессии, когда мы просто «хотим на ручки». В норме — это кратковременные моменты, после которых человек возвращается к взрослому поведению. Но в данном случае, думаю, надо говорить о некоторой личностной незрелости. Т. е. эмоционально-волевая сфера этих детей не соответствует календарному возрасту. Они испытывают сложности в социальном взаимодействии, и в квадробинге как раз ведут себя в соответствии со своим внутренним возрастом. Именно поэтому им тяжело возвращаться в относительно взрослую жизнь. Конечно, если человек начинает смешивать роль и реальность, то надо обратиться к психологу. 

— Какие признаки свидетельствуют о необходимости предпринять меры и как это сделать?

— Как и со всеми увлечениями, важно обращать внимание на выраженность увлечения и нарушение социального функционирования. Если ребёнок просит называть себя вымышленным именем, он вовлекает в игру семью и посторонних, изменяется режим дня, ребёнок начинает проявлять агрессию, перестаёт выполнять домашние обязанности, нарушает правила поведения в школе – это уже совершенно чёткие признаки дезадаптивного поведения. И необходимо обращение к специалисту. Но мне кажется, важно понимать, что поведение – это только форма реализации какой‑то потребности. Если что‑то просто запретить, то потребность никуда не денется и может проявиться в ещё более резкой форме. Поэтому важно разбираться с причинами, которые лежат в основе поведения и своевременно обращаться к специалистам.

Беседовала Марина Миндолина