Белгородец Николай Коробейников тридцать лет служил в пограничных войсках

Путь к мечте

Он никогда не думал, что станет военным, а вот о небе мечтал с детства. Ещё мальчишкой на своей малой родине, в Казахстане, вместе со сверстниками бегал на аэродром смотреть на самолеты. Пацаны знали тайный лаз и пробирались к самой взлётной полосе, чтобы с замиранием сердца следить за взмывающими в небо огромными серебристыми машинами.

И колесить по стране ему приходилось с детства. Отец был строителем-железнодорожником и возводил мосты на всей территории необъятной страны. А семья колесила вслед за ним: Алма-Ата, Великий Новгород, Кременчуг.

Когда пришло время выбирать профессию, Николай не стоял перед выбором, а знал твёрдо — будет летчиком. И к своей мечте шёл упорно и уверенно.

Когда не хватило единственного балла для поступления в Сасовское лётное училище гражданской авиации, пошёл работать механиком в аэропорт. А в свободное время занялся парашютным спортом. И через год, в 1979 году, стал курсантом лётного училища в Кременчуге.

Это было одно из крупнейших учебных заведений Советского Союза, готовивших специалистов для гражданской авиации не только нашей страны, но и дружественных держав. Правда, было одно «но»: ко времени поступления Николая в училище самолёты здесь заменили на вертолёты. И он стал осваивать МИ-2.

В их эскадрилье парни были как на подбор, с профессиональным или жизненным опытом, поэтому почти половина завершила учёбу с «красными» дипломами. А незадолго до окончания училища их собрали в клубе. Два полковника из КГБ рассказывали о службе на границе. Молодых ребят, мечтавших о небе, трудности не пугали, интересовал лишь один вопрос: «А техника есть?». «Есть, — ответили гости, — нужны лишь специалисты».

И беды, и победы

Так в сентябре 1982 года Николай Коробейников в звании младшего лейтенанта был зачислен в Тбилисский отдельный учебный полк. Первое время лётчик-штурман вертолёта осваивал МИ-8 и МИ-24, постигал азы боевого применения машины. А весной следующего года ему уже предстояла первая командировка в воюющий Афганистан. Базировались вертолётчики на нашей территории и в течение двух месяцев вылетали на боевые задания, прикрывая наши войска с воздуха. Потом была вторая командировка.

19 декабря 1983 года выдался трудный бой у города Мазари-Шариф. Оказывая поддержку с воздуха нашим военным, их МИ-24 летел очень низко, и снаряды, выпущенные душманами, угодили в цель. Вертолёт был серьёзно повреждён. С трудом летчики дотянули до базы и посадили искорёженную машину. А вот выйти из неё Николай уже не смог: ранение в бедро, потеря крови. В полевом госпитале в Термезе медики, извлекавшие многочисленные осколки, констатировали: «Дело серьёзное, надо в Ташкент».

Раненого доставили в другой госпиталь. Там хирурги отметили, что, к счастью, артерии не повреждены, ногу спасли. Но будет ли она работать, если повреждены крупные нервы?

Нужна сложнейшая операция, и без промедления. В то время их делали в нескольких городах страны: в госпитале Бурденко в Москве, в военно-медицинской академии в Ленинграде, в Киевском институте неврологии и в Одесской клинике. Запросы отправили во все. Положительный ответ пришёл из Ленинграда.

Имя Виктора Павловича Савенкова, ныне профессора, который спас его, Николай Коробейников помнит до сих пор. 15 января 1984-го ему сделали операцию, а в феврале он с сопровождающим уже отправился в крымский санаторий на реабилитацию.

Превозмогая боль, он передвигался на костылях. Но сдаваться не собирался. Ему было всего 22 года, и оставаться калекой он не хотел.

Упорные занятия сделали своё дело, и в марте молодой лётчик, уже опираясь лишь на тросточку, прибыл в свою часть в Тбилиси. Он хотел оставаться в строю, и медики из военно-врачебной комиссии пошли ему навстречу: признали ограниченно годным к военной службе. Это значит, в перспективе — работа в каком‑нибудь военкомате. И когда Николаю предложили должность начальника одной из наземных служб аэродрома в Петропавловске-Камчатском, он с радостью согласился.

Один шанс из тысячи

Когда прибыл на место, оказалось, что обещанная вакансия уже занята другим человеком.

Николай Николаевич познавал наземную военную службу на самых разных должностях, главное — рядом с вертолётами. Но мечту вернуться в строй военных лётчиков не оставлял: постоянно тренировался, много плавал.

А осенью 1986-го во время отпуска, будучи в Москве, раздобыл телефонный номер главного невролога ВВС и, набравшись решимости, позвонил. Когда назвал свой диагноз, медик заинтересовался и попросил перезвонить. Он нашёл в архиве историю болезни лётчика и решил помочь. Так Коробейников получил направление на обследование в Центральном научно-исследовательском авиационном госпитале.

Николай Николаевич с нетерпением ждал вызова на новую медицинскую комиссию. И вот долгожданный час настал.

Сейчас он с улыбкой вспоминает: «Все было, как показывают в кино. За столом — строгая медицинская комиссия, а ты сидишь перед ними и ждёшь своего приговора. Я тогда уже хорошо ходил и даже бегал на небольшие дистанции. Рассказал, что хочу летать. Они несколько раз совещались и, наконец, приняли решение».

Николая Коробейникова признали годным к лётной работе на всех типах вертолётов, за исключением вертолётов палубного базирования. И это было чудо.

С южных гор до самой Чукотки

После получения официальных документов пришлось заново учиться. Помогали опытные товарищи. Через год лётчик-штурман Коробейников стал штурманом звена, потом его назначили командиром экипажа, командиром звена, а с 1996 года — заместителем командира эскадрильи по лётной работе.

Тогда же его как лётчика с боевым опытом отправили в командировку в Таджикистан. Там распоясавшиеся бандиты по горным тропам переправляли караваны с наркотиками. Чтобы перекрыть эти каналы, задействовали авиацию. Операция по ликвидации банды длилась почти три недели и не обошлась без потерь. Вооружённые до зубов моджахеды обстреляли вертолёт Юрия Ставицкого, которому посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. В той командировке экипажу майора Коробейникова довелось ещё и обеспечивать безопасность полётов министра обороны, оказывать помощь пограничникам Казахстана. С поставленными задачами они достойно справились и получили заслуженные награды. А командир был удостоен ордена «За военные заслуги».

Не обошла стороной подполковника Коробейникова и Чеченская кампания. Его экипаж сопровождал гуманитарные грузы, вывозил раненых, доставлял боеприпасы, продовольствие, вёл воздушную разведку.

А в 2009-м Николай Николаевич получил новое назначение — был назначен командиром авиационной группы отдельного базирования в поселке Провидение Чукотского автономного округа и прослужил там три года, вплоть до увольнения на пенсию по выслуге лет. Выполняя задачи по охране границы, облетел весь Север нашей страны, от Берингова моря до Балтики.

Наш город его покорил

Вполне понятно, что человеку, который две трети своей жизни провёл на Севере, хочется перебраться в тёплые края. И супруга Николая Николаевича, Лариса, выросшая в Алма-Ате, придерживалась того же мнения. Родом из Белгорода был товарищ Коробейникова по лётному училищу. Поколесив по стране, Александр Кутырёв вернулся на малую родину и пригласил друга в гости.

«Представляете, я улетал с Чукотки в мае, а там холодно, я в зимней шапке, сапогах. А здесь тепло, сады цветут, аромат неповторимый. Я был просто покорён», — вспоминает Николай Николаевич.

В пригороде Белгорода они построили уютный дом, который спроектировали сами. Сад, цветы, лужайки — всюду видна заботливая рука хозяев.

Вот уже десять лет они живут в нашем городе. Сыновья, которые пошли по стопам отца и тоже были военнослужащими, теперь трудятся «на гражданке». Один живёт в Санкт-Петербурге, другой — на Камчатке. Вместе с детьми приезжают к родителям в гости. Старший, Николай, родился 4 декабря 1983 года, за несколько дней до того злополучного боя, который чуть не исковеркал судьбу подполковника Коробейникова. Но тогда он даже не знал, что у него родился сын.

Анна БАРАБАНОВА